Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов

– Вы кто?

– Катя. Вы скушали зефир? Хотела поинтересоваться.

– Зефир? Нет. Я его спустил в унитаз.

Она издала вопль раненой волчицы. Вольский нажал отбой и занёс номер в чёрный список. Этой чокнутой бабе также не повредила бы порция крепких, отрезвляющих оплеух. И Кузнецову. Вольский представил, как лупит психиатра по роже. Тот выставляет перед собой белые ладони и просит одуматься. Но ярость и неприязнь лишь крепнут от этих жалких причитаний. Он хватает Кузнецова за шиворот и тащит к окну. Его головой выбивает стекло. А потом, сграбастав, как богомол муху, вышвыривает со второго этажа. Кувырнувшись в воздухе, тот шлёпается об асфальт. Сверху на Кузнецова сыплются осколки стекла и врезаются в живот. Он корчится и елозит ногами.

Чувствуя странное, щекочущее возбуждение, от которого перехватывало дыхание и крутило в животе, Вольский спустился в метро и зашёл в полупустой вагон. В голову продолжали лезть дикие фантазии. Вспомнив быдлана, забравшего сигареты, он представил, как протыкает ему горло ножом. Тот, скуля, ползает на карачках, пытаясь удержать кровь. Она ручейком течёт сквозь пальцы и крупными каплями падает на асфальт.

Размечтавшись, Вольский чуть не проехал свою остановку. Он выскочил из вагона и врезался в сотрудницу метро. С головы у неё свалилась красная пилотка.

– Извините, – сказал он и поднял пилотку.

– Вы что, с ума сошли? – спросила испуганно сотрудница.

Это была симпатичная женщина лет тридцати пяти в синей униформе.

– Я не знаю, – отозвался Вольский и бросился бежать.

На эскалаторе он заметил, что по-прежнему держит пилотку в руке. Сунул её в карман и подумал, что наверху его, наверное, встретят менты. Но ментов наверху не было. Там стоял бородатый парень с букетом ромашек в руке и широко зевал, не прикрыв рта. Вольский вышел под дождь, поднял ворот плаща и двинулся к трамвайной остановке. В голове было пусто. И внутри.

«Какая скука», – подумал Вольский и посмотрел на небо мышиного цвета.

Дома его встретил Принц Альберт. Он выбежал из комнаты, посмотрел снизу вверх и коротко, визгливо тявкнул.

– Закрой рот, – пробормотал Вольский, снимая ботинки.

Возникло странное ощущение, будто он отсутствовал несколько дней. А может, и месяцев. Вспомнив о Саше, достал из кармана смартфон, подержал и убрал назад. Что ей написать? Надо бы позвонить маме. Но и ей сказать нечего. Может, друзьям? Каким друзьям?

Вольский зашёл в комнату, повалился на кровать и мгновенно отключился. Он увидел яркий, обжигающий сон с участием сотрудницы метро. Она лежала на платформе, задрав юбку, а он насиловал её французским батоном. Время от времени сотрудница тяжело вздрагивала всем телом и шарила по полу руками. На лице у неё лежала красная пилотка. Вольский вдруг вспомнил, что пилотку он случайно забрал с собой, и проснулся. Голова была тяжёлая. Лицо как будто обвисло. Вольский сел.

– Саша, – позвал он.

В ответ тявкнул Принц Альберт. Вольский посмотрел на часы. Спал он всего двадцать минут. Но было ощущение, будто прошло часов десять. Он вспомнил сон. И неожиданно возбудился.

Пёс снова залаял.

– Заткнись, – поморщился Вольский.

Но Принц Альберт разошёлся не на шутку. От его визгливого гавканья моментально разболелась голова.

– Если ты не заткнёшься, скотина, ты будешь распят! – заорал Вольский, слезая с кровати.

В кармане запел и зашевелился смартфон. Звонила мама. Говорить с ней не хотелось, но он пересилил себя и ответил.

– Коля, здравствуй! Как ты себя чувствуешь?

– Привет, мама, – отозвался Вольский, морщась от собачьего лая, головной боли и скрипучего материнского голоса.

– Коля, это ты?

– Конечно, а кто же ещё?

– Я тебя не узнала. Голос странный. Как будто бы не твой.

– А кто, кроме меня, может ответить по моему телефону? – спросил он.

– Саша.

– Она женщина. И голос у неё, соответственно, женский. Правильно?

Мама пару секунд молчала.

– Коля, почему ты так со мной разговариваешь? Ты заболел?

– Здоров, – сказал Вольский. – Извини. Голова болит. И этот лай меня бесит ужасно.

– Какой ещё лай?

– Собачий. Я не говорил, что Саша принесла пса? И вот он теперь гавкает, как свинья.

– Ты не говорил, – сказала мама очень осторожно. – И я не слышу никакого лая.

Вольский высунул руку со смартфоном в коридор и немного подержал.

– Слышала?

– Коля, я волнуюсь. Ты был у врача?

– Как раз хожу по врачам. Пока ничего непонятно. Они тупые и бесполезные дегенераты, вот что я думаю. Сами не знают, что с человеком и от чего его лечить.

– Бок болел?

– Нет. Бок меня не беспокоит.

– А почему болит голова?

– Не знаю. Из-за погоды, может быть.

– Саша сейчас дома?

– На работе.

– Мне бы хотелось с ней поговорить.

– Ну, позвони и поговори, – сказал Вольский.

– Коля, ты продолжаешь грубить. Ты никогда мне не грубил.

– Я не грублю, – отозвался он вяло.

– Не понимаю, чем я заслужила такое отношение. Разве я сделала тебе что-то плохое? – крикнула мама, готовая заплакать.

Вольский закатил глаза.

– Мне надо работать.

– Ну прости, что отвлекла тебя.

– Ничего, – сказал он.

– До свидания, Николай.

– Пока.

Он сунул смартфон в карман, достал красную пилотку и заметил на ней длинный светлый волос. Опять вспомнился сон. Вольский прижал пилотку к лицу и замер, немножко дрожа. От неё едва уловимо пахло цветочным шампунем. Эта женщина утром, перед тем как выйти на смену, вымыла голову. И, конечно, тело. Своё крепкое, мясистое тело с большими мягкими сиськами. Вольский задыхался от возбуждения. Он расстегнул ширинку. Но тут проклятый пёс гавкнул особенно громко. Прямо в ухо. Вольский застегнулся и выглянул на кухню. Мопса там не было. Где же эта сволочь спряталась? И почему никак не затыкается? Он вернулся в комнату и стал звать:

– Принц Альберт, Принц Альберт, Принц Альберт. Это было сложновато.

– Алик! Алик! Алик!

Пёс лишь лаял в ответ. Всё громче и истошнее.

– Где ты, пидорас? Где ты находишься, свинья? – заорал Вольский? – Ты что, невидимый стал?

Он вышел на кухню и закрыл дверь. Но лай не утих. Вольский заглянул в духовку. Пса там, конечно, не было. Возбуждение не проходило. Он достал смартфон, позвонил Саше. Она ответила мгновенно.

– Коля?

– Да.

– Что с тобой?

– Ничего. Хотел спросить, когда ты будешь дома.

– Я ещё не кончила. Ты где? Ты был у врача?

– Да, был. Потом расскажу. А почему ты сказала «я не кончила»?

– Я ещё на работе. Осталось одно занятие. Так что буду дома часа через два. Может, чуть раньше. Зависит от транспорта.

– Ладно. Но почему ты сказала именно «не кончила»?

– Не знаю. А что не так?

– Странно прозвучало.